×

В США секса нет | Финансовый портал

В США секса нет | Финансовый портал

Такое кино любопытно не с художественной, а с социологической стороны – как пример романтических моделей, существующих в головах миллионов сегодняшних подростков. Что называется, родителям на заметку.

«После» проще всего описать как «Сумерки» без вампиров. Или как «50 оттенков серого» без садомазохизма. То есть без изюминок, которые обеспечили бешеную популярность двум главным дамским романам XXI в. и их экранизациям. Это просто история о том, как хорошая девочка влюбилась в нехорошего мальчика. И оказывается, что изюминка не нужна, сойдет и так.

Писательница-любительница Анна Тодд (24 года, казалось бы, уже взрослая особа, жена и мать) страстно любила британский бойз-бэнд One Direction. И на телефоне начала писать историю, в которой главным героем был один из пяти его вокалистов. Есть комьюнити Wattpad, в котором начинающие авторы могут публиковать что бог на душу положит, – и Анна принялась главу за главой выкладывать туда историю про невинную Тессу, которая отправилась учиться в колледж и повстречала юного британца, совершенно неотличимого от певца Гарри Стайлза, разве что звали его по-другому. Ну, он, понятное дело, такой весь опаснейший и весьма коварный, но симпатичный и с английским произношением (в «Реальной любви» шутили, что каждая американка готова отдаться гражданину Соединенного Королевства, только услышав его говор, – кажется, это была не совсем шутка). «Что ты любишь больше всего на свете?» – спрашивает Тесса. «Себя», – не задумываясь, отвечает юноша.

Плохой, плохой англичанин! Он пьет виски из горла, носит старые драные футболки, общается с пошлыми девушками. Но все-таки Тесса не может отвести от него глаз – и постепенно выясняется, что, если его немного поскрести, он идеальный, только травмированный ужасными детскими переживаниями и печальной обстановкой в семье (так-то, с виду, семья хорошая – он ни больше ни меньше сын ректора). Он читает «Грозовой перевал», великолепно разбирается в Джейн Остин, а когда доходит дело до первого поцелуя, не спешит перейти к сексу, наоборот, шепчет: «Не будем торопиться». (Он не будет торопиться до последнего. Даже когда герои начнут жить вместе, станет изрекать что-то вроде «Мне кажется, ты еще не готова».) Не надо этих суетных мелких телодвижений, ведь можно вместо них пойти в планетарий или океанариум.

Все это, конечно, чудо первобытного искусства. В «После» все-таки есть секс – но смысл таких фильмов в том, чтобы показать его, несмотря на ужас, который он внушает, минимально травматичным. Целевой аудитории «После» 13–14 лет, и она состоит из девочек, которые секса искренне побаиваются, но все равно с замиранием сердца гадают на суженого – просто вместо зеркала используют экран. И видят, что в первый раз все будет идеально. Что мальчик – обаятельный и любящий (его играет Хироу Файнс-Тиффин, племянник Рэйфа Файнса, сын его сестры-режиссера Марты, когда-то снявшей брата в роли Онегина). Что героиня, с которой можно себя идентифицировать, очень хорошенькая: Джозефин Лэнгфорд уж точно миловиднее звезды «Сумерек» Кристен Стюарт. И что за нее бьется не один мальчик, а как минимум два (у Тессы есть еще ухажер, которого она знает с детства).

Разумеется, в «Сумерках» потеря девственности была демонизирована гораздо эффектнее (там бойфрендом героини становился вампир, если бы он дал волю страсти, он бы ее укусил с очень нехорошими последствиями) – зато в «После» все приближено к реальности. Ну, как бы. На самом деле это зачастую смешно и ужасно трогательно, всерьез разносить этот фильм все равно что мучить буренку. Дайте девочкам помечтать – мы же знаем, как их, скорее всего, в конце концов покусает реальность. А пока они мечтают, Анна Тодд написала уже какое-то неисчислимое количество продолжений «После» – их в общей сложности прочли онлайн 1 млрд (прописью: миллиард!) раз.

В метре – а точнее уж, в двух метрах – друг от друга герои картины находятся, потому что у них обоих муковисцидоз (в фильме используется альтернативное название «кистозный фиброз») – генетическое заболевание, которое поражает множество органов, прежде всего легкие. Люди с муковисцидозом раньше редко доживали до 25 лет, сейчас в Европе они живут в среднем лет 40–50, в Америке вроде бы чуть дольше. Помогает трансплантация легких. Ее как раз ожидает девушка по имени Стелла (Хэйли Лу Ричардсон) – очень бойкая, приехавшая в больницу с кучей гаджетов и бесконечно выкладывающая в интернет ролики о своей болезни. Первый парень в больничной деревне – Уилл (Коул Спраус), у которого есть бактерия B. cepacia, смертельно опасная для больных муковисцидозом; если Стелла ее подцепит, об успехе операции можно забыть. Поэтому все взаимодействие между влюбленными происходит на расстоянии шести, ну в крайнем случае пяти футов – расстоянии, которое злобная бактерия перепрыгнуть не может.

Еще у героини есть лучший друг, подросток-гей, который поддерживает ее, без конца с ней болтает, заливисто хохочет, излучает потоки бодрости и жизнерадостности – в общем, настолько исчерпывающе описывается словосочетанием «светлый человечек», что уже секунд через 15 понимаешь, кто в этом фильме умрет первым. В принципе, быстро понимаешь и кто умрет вторым, а заодно и кто в этой конструкции обречен выжить. Особенно если помнишь пятилетней давности фильм «Виноваты звезды» про любовь мальчика и девочки с тяжелой онкологией, который пользовался в прокате неожиданно большим успехом и на который без конца оглядываются авторы «В метре друг от друга». Причем здесь в основе не лежит бестселлер – режиссер Джастин Бальдони впрямую говорит, что сам случайно узнал о дистанции, которую вынуждены соблюдать больные муковисцидозом, и решил, что это превосходный сюжет для мелодрамы.

Бесконечные таблетки, капельницы, процедуры, торчащие из носа трубки, маски, отхаркивание мокроты – и бесконечное соплежуйство: как-то не по себе, когда из столь серьезной болезни делают столь рутинную мелодраму, порой со смехотворными сценарными решениями (героиня где-то добывает бильярдный кий, и они с милым другом гуляют, взявшись за его концы, чтобы случайно не сблизиться непозволительным образом). Здоровая зрительница, утирая набежавшую слезу (а в финале фильм становится совсем уж бесстыдным), наверняка видит те же «Сумерки», только с бактерией вместо вампиризма. И без надежды на продолжение – хотя авторы делают все, чтобы путем хитрой и очень циничной перегонки превратить безнадежность в так называемую светлую печаль.

Share this content: